Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Георгий Спевачевский. Заговор, которого... не было
Заговор, которого... не было
Шел 1937 год. ...Несмотря на поздний вечер, ярко светились окна на втором этаже здания управления железной дороги имени Куйбышева. Как и сейчас, здесь были кабинеты начальника дороги, его заместителей, секретариат. Готовились к очередному селекторному совещанию - нарком Каганович любил проводить такие совещания поздно.
В приемной начальника дороги находились секретарь, кто-то из начальников служб, референт с папкой телеграмм на подпись. Вдруг дверь отворилась, и вошли трое в штатском. Один из них остановился, двое молча прошли в кабинет.
Необыкновенно тяжелая тишина повисла в приемной. Все молчали, подавленные пугающим предчувствием недоброго. Страх... В тот год он проник во все поры жизни. Он незримо заполнял умы и сердца, сковывал людей, делал их рабами своего страшного времени. Атмосфера страха особенно накалилась после февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), который состоялся в 1937 году и на котором выступал сам Сталин. Пленум объявил беспощадную борьбу «врагам народа». И вот она катилась по стране, как всемирный потоп, поглощающий тысячи и тысячи людей.
...Но вернемся в тот вечер 1937 года. Минут через пятнадцать из кабинета вышел начальник дороги Хрусталев. Растерянный, бледный, без пояса, в распущенной гимнастерке, на воротнике которой, в петлицах, теперь так жалко и нелепо поблескивали алые звездочки. Теперь он был уже не начальник дороги, и его знаки различия уже не имели никакого значения. Ночные «гости» конвоировали его.
Все четверо молча направились к выходу. У подъезда их ждала машина. Это был не первый арест в управлении. Страшный смерч репрессий поглотил уже несколько десятков ответственных работников железной дороги имени Куйбышева. Пришел черед начальника…
В тот вечер, 10 декабря 1937 года, арестованному зачитали показания нескольких людей. Получалось - он, Хрусталев, один из организаторов на железной дороге имени Куйбышева правотроцкистской диверсионно-вредительской организации, которая виновна в умышленных авариях, крушениях поездов и даже в подготовке террористических актов. Откуда взялись такие показания, полные вымысла, оговора? Каждую ночь продолжались изнурительные допросы, ужасные бездоказательностью, произволом. Следствие упрямо сплетало свою версию, в ее паутину попадали все новые и новые люди. Они оговаривали себя и других, в полубессознательном состоянии подписывали то, что требовали следователи.
К концу декабря 1937 года дело о правотроцкистском «заговоре» на железной дороге имени Куйбышева в основном было сфабриковано. Из него следовало, что создателем диверсионно-вредительской организации являлся начальник политотдела дороги Никулин.
Афанасий Артемьевич Никулин - старый партиец. До приезда в Куйбышев работал секретарем Ленинградского обкома ВКП(б). На железную дорогу имени Куйбышева направлен по решению ЦК как энергичный, опытный руководитель, беззаветно преданный делу партии. Одним словом, человек Кирова.
Следствие утверждало, что в ядро антисоветской организации будто бы входили: Чечулин - начальник планового отдела, Ломакин - начальник службы связи, Куренков - начальник службы пути, Козлов - начальник вагонной службы, Матвеенко - начальник службы движения, Шварц - начальник паровозной службы, Милях - начальник грузовой службы. Несколько позднее на страницах этого дела появились новые имена - заместитель начальника службы пути Буслаев, начальник седьмой дистанции пути Березин, заместитель начальника службы движения Базиенко, начальник сектора кадров политотдела Дрожжин, инструкторы политотдела Федоров и Комендантский, редактор газеты «Большевистское знамя» Емуранов, начальник финансового отдела Кореневский, начальник технической части Адашкевич, начальник станции Дема Сухарников и другие. Это далеко не все.
Во главе, как утверждало следствие, - начальник политотдела Никулин. Вот выписка из дела № 6671: «Никулин был враждебно настроен по отношению к политике партии, в частности по отношению к политике, проводимой на транспорте наркомом - товарищем Кагановичем. Никулин говорил о тяжелых условиях работы транспорта, о том, что нельзя требовать от транспорта большего, что он дает, что все нажимы сверху приведут лишь к полной разрухе. Никулин был недоволен мероприятиями, проводимыми товарищем Кагановичем...».
Начальник политотдела Никулин обвинялся также в том, что он якобы давал прямые указания об организации аварий и крушений, например, Куренкову. Основной удар обвинений приходился на службу пути, на начальника этой службы Петра Ефимовича Куренкова и его заместителя Алексея Ивановича Буслаева. Путевое хозяйство дороги находилось в те годы в тяжелейшем положении. Страна ощущала острый дефицит в металле. На транспорте не хватало рельсов, накладок, болтов, костылей. Не хватало шпал. Между тем на дорогу уже приходили новые тяжелые паровозы: «ФД», «ИС». Участились аварии, крушения.
Из протокола допроса одного из работников управления дороги: «В марте 1937 года начальник службы движения Матвеенко прибыл в Уфу для организации диверсионных актов. Это было в день опубликования в печати обвинительного заключения по делу параллельного троцкистского центра. В Уфе Матвеенко совместно с Завьяловым, Сущинским и Петровым разработал план крушения скорого поезда № 15 Челябинск—Москва, в котором ехали участники Международного геофизического конгресса. Место крушения выбрали между станциями Дема и Раевка, так как эти перегоны поезд № 15 проходит ночью, и крушение в это время создало бы большую панику...»
Далее в протоколе подробно описывается, как Сущинский якобы пытался организовать прием поезда на занятый путь, но из этого ничего не получилось. И опять просматриваются фальсификация, подтасовка фактов, бездоказательность и беззаконие. Никакого террористического акта не было, однако этот эпизод — один из решающих в цепи обвинений.
Вообще во всем этом «деле» торжествует пресловутая теория тогдашнего генерального прокурора Вышинского. Личное признание вины обвиняемым, клевета на самого себя - «царица доказательств»! А презумпция невиновности лежит у ног этой «царицы» растоптанная и обезглавленная.
Домыслы сотрудников НКВД рисовали все более страшные преступления диверсионно-вредительской организации на железной дороге имени Куйбышева. И сломленные страданиями люди подписывали все, утверждая себе приговор.
Из протокола допроса: «Нами был разработан план совершения террористического акта над наркомом Кагановичем. В то время Каганович находился на дорогах Дальнего Востока и Сибири. При возвращении его оттуда мы намечали попросить его остановиться в Уфе и посетить паровозное депо, где и должен быть совершен террористический акт.
…Во время прохода Кагановича с перрона вокзала в депо должен был произвести выстрел в него Галиулин. Ему было указано место нахождения - проходная депо. В случае неудачи должен был стрелять Феоктистов, местом нахождения которому было определено на путях веерного депо. Если же и Феоктистову помешают, то должен был стрелять Семененко, он тоже обязан был находиться на путях веерного депо.
…Однако наш план осуществлен не был потому, что Каганович не проезжал по Куйбышевской дороге».
В 1956 году, когда проходила реабилитация этих несчастных, один из свидетелей, оставшийся в живых, давал такие показания: «Во внутренней тюрьме НКВД я случайно встретил бывшего начальника дороги Хрусталева. Он успел мне сказать, что под воздействием следствия дал признательные показания, но будет отказываться от них в суде».
Другой свидетель рассказывал, что сидел в камере вместе с бывшим начальником паровозной службы Шварцем. Однажды на допросе того так сильно избили, что он не мог даже двигаться. После этого Шварц оговорил себя и некоторых других. Но он надеялся на суд.
Этим последним надеждам обреченных не суждено было сбыться. В 1938 году настал их роковой час. Вот один из приговоров военного трибунала. Дата: 17 мая 1938 года. «Признать виновным подсудимого Куренкова П. Е... по статье 58-й, части 7, 8, 11... Приговорить к высшей мере наказания - расстрелу... Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». В тот же день он был приведен в исполнение.
Суровые, беспощадные приговоры следовали один за другим. У осужденных конфисковывали имущество, будто речь шла о грабителях. Репрессировали за связь с «врагами народа» их жен, родственников.
Много лет спустя появилось заключение специальной комиссии военной прокуратуры Приволжского военного округа: «Признательные показания Куренкова, Петрова, Кастроля, Березина, Фокина, Хрусталева, Никулина, данные ими на предварительном следствии, являются крайне неконкретными, противоречивыми и опровергаются материалами дополнительной проверки».
Всего по делу проходило около 150 человек. И далее в этом документе сказано: «Комиссия на основе материалов архива и дополнительной проверки пришла к выводу, который исключает предъявленное обвинение во вредительстве. В соответствии с изложенным и руководствуясь статьями 373-й и 378-й Уголовно-процессуального кодекса, приговор от 17 мая 1938 года отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления».
Минуло 70 лет. Заговор, которого не было, не забыт, не вычеркнут из памяти. Пора сказать всю правду. И пусть эта драматическая и печальная история передается от поколения к поколению, чтобы подобное не могло повториться. Никогда!
Автор: Георгий Спевачевский Дата: 26 октября 2007 |
Категория: Дело №7761 | Добавил: taseevec (11.09.2010)
|
Просмотров: 1318
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
|