Содержание
Категории раздела
Статьи с сайта WolgaDeutschen [11]
Статьи из других источников [20]
Волостной писарь [13]
Материалы о Тасеево [4]
Дело №7761 [7]
Дело 1937г.
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа
Главная » Статьи » Дело №7761

Георгий Спевачевский. Заговор, которого... не было
Заговор, которого... не было

Шел 1937 год.
...Несмотря на поздний вечер, ярко светились окна на втором этаже здания управления железной дороги имени Куйбышева. Как и сейчас, здесь были кабинеты начальника дороги, его заместителей, секретариат. Готовились к очередному селекторному совещанию - нарком Каганович любил проводить такие совещания поздно.


В приемной начальника дороги находились секретарь, кто-то из начальников служб, референт с папкой телеграмм на подпись. Вдруг дверь отворилась, и вошли трое в штатском. Один из них остановился, двое молча прошли в кабинет.

Необыкновенно тяжелая тишина повисла в приемной. Все молчали, подавленные пугающим предчувствием недоброго. Страх... В тот год он проник во все поры жизни. Он незримо заполнял умы и сердца, сковывал людей, делал их рабами своего страшного времени. Атмосфера страха особенно накалилась после февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), который состоялся в 1937 году и на котором выступал сам Сталин. Пленум объявил беспощадную борьбу «врагам народа». И вот она катилась по стране, как всемирный потоп, поглощающий тысячи и тысячи людей.

...Но вернемся в тот вечер 1937 года. Минут через пятнадцать из кабинета вышел начальник дороги Хрусталев. Растерянный, бледный, без пояса, в распущенной гимнастерке, на воротнике которой, в петлицах, теперь так жалко и нелепо поблескивали алые звездочки. Теперь он был уже не начальник дороги, и его знаки различия уже не имели никакого значения. Ночные «гости» конвоировали его.

Все четверо молча направились к выходу. У подъезда их ждала машина. Это был не первый арест в управлении. Страшный смерч репрессий поглотил уже несколько десятков ответственных работников железной дороги имени Куйбышева. Пришел черед начальника…

В тот вечер, 10 декабря 1937 года, арестованному зачитали показания нескольких людей. Получалось - он, Хрусталев, один из организаторов на железной дороге имени Куйбышева правотроцкистской диверсионно-вредительской организации, которая виновна в умышленных авариях, крушениях поездов и даже в подготовке террористических актов. Откуда взялись такие показания, полные вымысла, оговора?
Каждую ночь продолжались изнурительные допросы, ужасные бездоказательностью, произволом. Следствие упрямо сплетало свою версию, в ее паутину попадали все новые и новые люди. Они оговаривали себя и других, в полубессознательном состоянии подписывали то, что требовали следователи.

К концу декабря 1937 года дело о правотроцкистском «заговоре» на железной дороге имени Куйбышева в основном было сфабриковано. Из него следовало, что создателем диверсионно-вредительской организации являлся начальник политотдела дороги Никулин.

Афанасий Артемьевич Никулин - старый партиец. До приезда в Куйбышев работал секретарем Ленинградского обкома ВКП(б). На железную дорогу имени Куйбышева направлен по решению ЦК как энергичный, опытный руководитель, беззаветно преданный делу партии. Одним словом, человек Кирова.

Следствие утверждало, что в ядро антисоветской организации будто бы входили: Чечулин - начальник планового отдела, Ломакин - начальник службы связи, Куренков - начальник службы пути, Козлов - начальник вагонной службы, Матвеенко - начальник службы движения, Шварц - начальник паровозной службы, Милях - начальник грузовой службы. Несколько позднее на страницах этого дела появились новые имена - заместитель начальника службы пути Буслаев, начальник седьмой дистанции пути Березин, заместитель начальника службы движения Базиенко, начальник сектора кадров политотдела Дрожжин, инструкторы политотдела Федоров и Комендантский, редактор газеты «Большевистское знамя» Емуранов, начальник финансового отдела Кореневский, начальник технической части Адашкевич, начальник станции Дема Сухарников и другие. Это далеко не все.

Во главе, как утверждало следствие, - начальник политотдела Никулин. Вот выписка из дела № 6671: «Никулин был враждебно настроен по отношению к политике партии, в частности по отношению к политике, проводимой на транспорте наркомом - товарищем Кагановичем. Никулин говорил о тяжелых условиях работы транспорта, о том, что нельзя требовать от транспорта большего, что он дает, что все нажимы сверху приведут лишь к полной разрухе. Никулин был недоволен мероприятиями, проводимыми товарищем Кагановичем...».

Начальник политотдела Никулин обвинялся также в том, что он якобы давал прямые указания об организации аварий и крушений, например, Куренкову. Основной удар обвинений приходился на службу пути, на начальника этой службы Петра Ефимовича Куренкова и его заместителя Алексея Ивановича Буслаева.
Путевое хозяйство дороги находилось в те годы в тяжелейшем положении. Страна ощущала острый дефицит в металле. На транспорте не хватало рельсов, накладок, болтов, костылей. Не хватало шпал. Между тем на дорогу уже приходили новые тяжелые паровозы: «ФД», «ИС». Участились аварии, крушения.

Из протокола допроса одного из работников управления дороги: «В марте 1937 года начальник службы движения Матвеенко прибыл в Уфу для организации диверсионных актов. Это было в день опубликования в печати обвинительного заключения по делу параллельного троцкистского центра. В Уфе Матвеенко совместно с Завьяловым, Сущинским и Петровым разработал план крушения скорого поезда № 15 Челябинск—Москва, в котором ехали участники Международного геофизического конгресса. Место крушения выбрали между станциями Дема и Раевка, так как эти перегоны поезд № 15 проходит ночью, и крушение в это время создало бы большую панику...»

Далее в протоколе подробно описывается, как Сущинский якобы пытался организовать прием поезда на занятый путь, но из этого ничего не получилось. И опять просматриваются фальсификация, подтасовка фактов, бездоказательность и беззаконие. Никакого террористического акта не было, однако этот эпизод — один из решающих в цепи обвинений.

Вообще во всем этом «деле» торжествует пресловутая теория тогдашнего генерального прокурора Вышинского. Личное признание вины обвиняемым, клевета на самого себя - «царица доказательств»! А презумпция невиновности лежит у ног этой «царицы» растоптанная и обезглавленная.

Домыслы сотрудников НКВД рисовали все более страшные преступления диверсионно-вредительской организации на железной дороге имени Куйбышева. И сломленные страданиями люди подписывали все, утверждая себе приговор.

Из протокола допроса: «Нами был разработан план совершения террористического акта над наркомом Кагановичем. В то время Каганович находился на дорогах Дальнего Востока и Сибири. При возвращении его оттуда мы намечали попросить его остановиться в Уфе и посетить паровозное депо, где и должен быть совершен террористический акт.

…Во время прохода Кагановича с перрона вокзала в депо должен был произвести выстрел в него Галиулин. Ему было указано место нахождения - проходная депо. В случае неудачи должен был стрелять Феоктистов, местом нахождения которому было определено на путях веерного депо. Если же и Феоктистову помешают, то должен был стрелять Семененко, он тоже обязан был находиться на путях веерного депо.

…Однако наш план осуществлен не был потому, что Каганович не проезжал по Куйбышевской дороге».

В 1956 году, когда проходила реабилитация этих несчастных, один из свидетелей, оставшийся в живых, давал такие показания: «Во внутренней тюрьме НКВД я случайно встретил бывшего начальника дороги Хрусталева. Он успел мне сказать, что под воздействием следствия дал признательные показания, но будет отказываться от них в суде».

Другой свидетель рассказывал, что сидел в камере вместе с бывшим начальником паровозной службы Шварцем. Однажды на допросе того так сильно избили, что он не мог даже двигаться. После этого Шварц оговорил себя и некоторых других. Но он надеялся на суд.

Этим последним надеждам обреченных не суждено было сбыться. В 1938 году настал их роковой час. Вот один из приговоров военного трибунала. Дата: 17 мая 1938 года. «Признать виновным подсудимого Куренкова П. Е... по статье 58-й, части 7, 8, 11... Приговорить к высшей мере наказания - расстрелу... Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». В тот же день он был приведен в исполнение.

Суровые, беспощадные приговоры следовали один за другим. У осужденных конфисковывали имущество, будто речь шла о грабителях. Репрессировали за связь с «врагами народа» их жен, родственников.

Много лет спустя появилось заключение специальной комиссии военной прокуратуры Приволжского военного округа: «Признательные показания Куренкова, Петрова, Кастроля, Березина, Фокина, Хрусталева, Никулина, данные ими на предварительном следствии, являются крайне неконкретными, противоречивыми и опровергаются материалами дополнительной проверки».

Всего по делу проходило около 150 человек. И далее в этом документе сказано: «Комиссия на основе материалов архива и дополнительной проверки пришла к выводу, который исключает предъявленное обвинение во вредительстве. В соответствии с изложенным и руководствуясь статьями 373-й и 378-й Уголовно-процессуального кодекса, приговор от 17 мая 1938 года отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления».

Минуло 70 лет. Заговор, которого не было, не забыт, не вычеркнут из памяти. Пора сказать всю правду. И пусть эта драматическая и печальная история передается от поколения к поколению, чтобы подобное не могло повториться. Никогда!


Автор: Георгий Спевачевский 
Дата: 26 октября 2007
Категория: Дело №7761 | Добавил: taseevec (11.09.2010)
Просмотров: 1318 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Поиск
Copyright "Волостной писарь" © 2024