| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Георгий Юлианович Спевачевский. «Большая чистка» метлой НКВД
«Большая чистка» метлой НКВД
На прошлой неделе в стране отмечался День памяти жертв политических репрессий
В Самаре, как и во многих других городах, состоялся траурный митинг памяти безвинно расстрелянных политзаключенных в 1937-1938 годах.
Об авторе:
Георгий Юлианович Спевачевский, член Союза литераторов России.
В прошлом – член Самарской комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, а также член редколлегии «Белой книги» (20 томов), где опубликованы в 90-е годы десятки очерков Г.Ю. Спевачевского о политических репрессиях в нашем крае.Недавно утвержден проект мемориального комплекса в парке имени Гагарина, который решено соорудить здесь в память о страшных репрессиях НКВД.
Некоторые подробности того времени публикуются на этой странице.
Грозный подарок к празднику
Под звон капели и радостное щебетание воробьев Москва готовилась к самому главному празднику весны – 8 Марта. Только вот у газетных киосков люди, бросив взгляд на заголовки газеты «Правда», хмурились и тревожно вчитывались в сообщения на первой полосе. Это были информационные сообщения о февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП (б). Грозные речи звучали с его трибуны.
4 марта 1937 года. Из доклада наркома внутренних дел Н. Ежова:
«…Товарищ Сталин в октябре месяце 36-го года в своей телеграмме членам Политбюро ЦК отметил, что органы наркомвнудела с раскрытием антисоветского троцкистско-зиновьевского заговора запоздали, по крайней мере, на четыре года. Совершенно очевидно, товарищи, что этот провал в нашей работе должен быть как-то объяснен. Это обязывает нас по-большевистски, с упорством вскрыть причины провала с тем, чтобы на основе этих уроков улучшить нашу работу».
Виновник «провалов», бывший нарком НКВД Ягода сидит здесь же, в зале заседаний. Завтра он выступит с покаянием и целиком признает виновным себя в «развале органов». Он надеется, что Сталин простит ему это и оставит его в покое на новой тихой должности наркома связи. Он не догадывается о скором крушении своей карьеры и грядущем…расстреле. А пока Ежов вдохновенно критикует своего предшественника и тайком бросает взгляды, как писали потом очевидцы, на Сталина. Да, тому нравился такой угрожающий, воинствующий тон Пленума ЦК. Ну, а что касается Ежова, то он вот никак не мог догадаться, что пойдет следом за Ягодой...
Расстрельный грянул год
Итак, март 1937 года. Потом история назовет его расстрельным. Это он даст мощнейший толчок репрессивной машине. Органы НКВД в ответ на призыв наркома начнут «улучшать свою работу», придумав этому кошмару дьявольское название – «большая чистка».
На местах «в моду» пошли «тройки» вердикта, когда начальник УНКВД (председатель), прокурор и секретарь обкома партии без суда и следствия за 10-15 минут выносили суровые приговоры с припиской: «обжалованию не подлежит». Были введены для областей и краев страны так называемые оперативные лимиты, которые делились на две категории: первая – расстрел, вторая – ГУЛАГ (Главное управление лагерей НКВД). Эти страшные лимиты назывались спонтанно, «на глазок» руководством УНКВД, а потом утверждались в Москве. Были и специальные списки «врагов народа», которые шли на утверждение в Политбюро ЦК ВКП (б). Каждый член Политбюро рассматривал соответствующие своему ведомству эти ужасные перечни.
Например, нарком путей сообщения Каганович решал судьбы начальников железных дорог и начальников политотделов. Это он, Лазарь Моисеевич, как утверждают документы архивов, благословил огромный репрессивный «пожар» на железной дороге имени В.В. Куйбышева (как тогда она называлась). По этому следственному делу, по статье 58-й проходят около 150 человек, прежде всего – руководители управления дороги, начальники служб, отделений дороги, сотрудники политотделов и др.
Все они обвинялись в том, что являлись членами правотроцкистского диверсионно-вредительского центра. В задачу его, говорилось в приговоре, входили организация аварий, крушений, антисоветская пропаганда и агитация, а в конечном итоге – ликвидация социализма в СССР. Вот так! Поэтому каждый брак в поездной или маневровой работе, каждый промах, ошибка рассматривались следствием как диверсия, вредительство.
Начальник дороги арестован
в собственном кабинете
Доверительный знакомый автора этих строк Петр Федорович Федоров, спустя годы, рассказывал мне, как страшно было работать в управлении дороги в те времена. Все боялись друг друга, доносительства, клеветы. А по утрам обнаруживалось, что то один, то другой кабинет оставались без хозяина…
Начальника дороги Н.З. Хрусталева «взяли» вечером прямо в его кабинете, когда он готовился к селекторному совещанию. Каганович любил проводить такие мероприятия поздно. Через несколько дней допросов Хрусталев «признался» в предъявленных ему обвинениях и был расстрелян вместе с начальником политотдела Никулиным. А через 20 лет специальная комиссия, пересматривая это подлое, сфабрикованное дело, установила, что при допросах подследственных применялись запрещенные методы: избиения, стойки, голод, холод и т.д.
К концу 1937 года дело о железной дороге было закончено. В этот страшный год в «большую чистку» попали также тысячи и тысячи крупных партийных и советских работников, руководителей промышленности, сельского хозяйства, деятелей науки и искусства. И что особенно характерно – руководящие кадры органов НКВД впоследствии тоже «полетели» в пропасть «врагов народа». Как говорится, для всех пуля НКВД была одна.
Кстати, надо отметить, что старые чекисты, прошедшие школу Дзержинского, встретили 1937 год очень настороженно, включая и генералов, и полковников (правда, в органах внутренних дел не было тогда таких званий). Среди скрытой оппозиции Ежову был и начальник управления НКВД по Средневолжскому краю (Самарской области) Борис Аркадьевич Бак. Вот несколько строк из его автобиографии: из рабочей семьи, окончил техническое училище, был помощником машиниста, слесарем. В 1916 году призван в армию, примкнул к большевикам. Потом окончил военное училище. С 1920 года – в органах ВЧК, ОГПУ, НКВД. Добавим от себя: от рядового до комиссара госбезопасности III ранга (то есть генерал-майора).
Чем же этот человек из НКВД не угодил Ежову? Еще в начале 30-х годов он выступал против искривления политики коллективизации, осуждал раскулачивание попов, середняков. Были и прямые его приказы освободить из-под стражи незаконно арестованных крестьян. Все это припомнил ему Ежов. 16 июля 1938 года Бак был расстрелян, а его жена отбыла в лагерях 17 кошмарных лет. По данным архива КГБ СССР, в 30-е годы было репрессировано незаконно около 20 тысяч чекистов.
Орден палачу. За что?
Но вернемся в эпицентр ежовщины. После февральско-мартовского Пленума ЦК для Куйбышевской области был установлен оперативный план: тысяча человек – по первой категории и четыре тысячи – по второй. Итого – 5000. Не тут-то было. 28 сентября 1937 года в Куйбышев приехал новый начальник УНКВД Бочаров. Желая выслужиться, он обратился в Москву с предложением: увеличить лимит на 6 тысяч человек. Итого – 11000. И получил одобрение. А в 1938 году – орден и повышение по званию. Так негодяи-карьеристы строили свое «светлое будущее».
И последняя цифра. Это из книги «Сталин и НКВД»: за два года царствия Ежова в Куйбышевской области было репрессировано 11720 несчастных, безвинных людей.
Автор: Георгий Спевачевский
Дата: 6 ноября 2009
|
| Категория: Дело №7761 | Добавил: taseevec (11.09.2010)
|
| Просмотров: 1440
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
|
