"Родилась я в декабре 1920 года в Беттингере (ныне Воротаевск) от Руда Иоганны Давыдовны и Михайлова Петра Васильевича 1894 года рождения, уроженца Тифлиса. Остановимся па происхождении фамилии Михайловых. Оказывается, прадедушка

Яков был незаконнорожденным от графа Прозорова и крепостной птичницы Екатерины. Родился он в Тамбовской губернии и был усыновлен портным Михайловым Михаилом, который и положил начало фамилии Михайловых, воспитав мальчика как родного и обучив его шитью. В семье Михайловых было три дочери и один сын. У каждого из них сложилась своя судьба.

Старшая сестра отца, Анна Васильевна, проживала в Бальцере и работала секретарем в народном суде и в школе. Именно у нее жила, воспитывалась и училась в восьмом классе Елена Петровна.

Вторая сестра, Антонина Васильевна, работала в торговле экспедитором. Вышла замуж за немца из Красного Яра — Симона Карла Яковлевича. Жили очень дружной, крепкой семьей, но, как и все немцы, в 1941 году были высланы. Карл Яковлевич предлагал жене развестись, но она как верная и любящая супруга сказала: “Все невзгоды перенесем вместе”. Далее их судьба неизвестна. Младшая сестра, Ирина Васильевна, училась сначала в русской, а потом в немецкой школе. В дальнейшем она окончила педагогический  техникум, отделение немецкого языка. После войны работала учителем немецкого языка в школе № 5 города Маркса, расположенной на пересечении улицы Рабочей и 4-й линии. Листая тетрадку дальше, останавливаемся на бабушке Елены Петровны по маминой линии, девичья фамилия которой Дизендорф. У нее было 12 братьев и сестер. Одна из них вышла замуж за известного в Марксе хирурга Грасмюка. Тегя Елены Петровны, Лиза Давыдовна, во время Первой мировой войны познакомилась с военнопленным Кристианом Дехером. В 1916 году они уехали в Германию, где у них родились шестеро сыновей. Первое время связь между семьями поддерживалась, а в 1929 году прервалась. Воспитывалась маленькая Лена дома, так как мама ее работала гувернанткой."

Жили они в Марксе. В кругу семьи общались на немецком языке, несмотря на то что пана Елены Петровны был русским.

О маме Елена Петровна вспоминала с особо нежным чувством, со слезами на глазах. Из воспоминаний тети Елены Петровны: “Все мамы любят своих детей, но так как любила она...”. Иоганна Давыдовна была искусной мастерицей, хорошей хозяйкой, человеком с доброй и отзывчивой душой, и все эти качества она смогла передать своим детям.

Из воспоминаний Елены Петровны: “Мама работала в Саратове гувернанткой в богатой еврейской семье. Ее воспитанник до такой степени с ней сдружился, что даже когда она перестала работать у них, всегда ставил для нее стул к обеду”. В школу Елена пошла в Брабандере (ст. Казицкая), потому что ее папа получил работу учителя в местной школе. Здесь она проучилась три года. Обучение велось на немецком языке, поэтому, когда в 1930 году семья вновь переехала в Маркс, Лена начала опять учиться в третьем классе, так как пошла в русскую школу (но настоянию папиных сестер; они хотели, чтобы девочка не забывала русский язык). Но, будучи способным ребенком, Лена все быстро схватывала. Она перешла в пятыйкласс к Гнаденфлюре: “Было очень тяжело, ведь в четвертом классе закладывают основы арифметики, а я его перескочила, так как два года училась в третьем, преподаватели посчитали, что этого достаточно”.

1935—1936 годы. Обучение в образцово-показательном училище. Это здание было построено в 1911 году как мужская гимназия. Во время Великой Отечественной войны оно служило общежитием, а после войны Домом быта. В данный момент строение используется школой искусств.

По воспоминаниям Елены Петровны, архитектура здания внутри совершенно не изменилась с той поры. Вход в здание был со двора, парадный был закрыт. Классы были большими, отдельными для каждого предмета, с наглядными пособиями. В спортзале, где проходили уроки пения, стоял рояль. Приходя в это здание сегодня, Елена Петровна невольно возвращается в то далекое время, когда она была школьницей, училась здесь, съезжала по нерилам большой лестницы (глаза собеседницы загораются).

1937 год — самый тяжелый год в жизни Елены Петровны. В апреле от неизлечимого тогда туберкулеза умерла мама. “Мне было 16 лет, и я не представляла, что такое может случиться”, — горестно сжимает руки Елена Петровна. Семья переехала в Энгельс. В ноябре этого же года по доносу арестовали отца. Из воспоминаний: “Пришли какие-то мужчины, забрали мамины книги на немецком языке, документы, и увели отца”.

Елену Петровну с ее братом и сестрой объявили детьми “врага народа”, и они  возвратились в Маркс. Елена Петровна пыталась найти работу, но с таким клеймом...

После долгих поисков ее приняли ученицей наборщика в типографию. Здесь выпускалась ежедневная (кроме выходных) газета “Rote Sturmfahne" с местными и зарубежными новостями, созданная в 1931 году и просуществовавшая до 1941 года.

Во время Великой Отечественной войны она называлась “Красное знамя”, а сейчас – “Воложка”. Все это было позже, а в то время Елена Петровна очень хотела научиться печатать быстрее. Для этого она вставала очень рано, раньше всех приходила на

работу и печатала. Старания не прошли даром. Редактор видел успехи девушки и повысил ее до должности машинистки. А через небольшой промежуток времени она уже занимала пост заведующей отделом писем, проработав так еще три года.

“Многому научил, передал мне свои знания корректор газеты Ливенберг (прибалтийский немец), — рассказывала Елена Петровна. — В редакции находился приемник, через который принимали информацию из Москвы и передавали корректору”.

28 августа 1941 года речь Молотова о выселении немцев Поволжья приняла сама Елена Петровна. Верстать эту информацию пришлось сотрудницам, тоже немкам. Печатая себе приговор, они плакали и спрашивали друг друга: “Что же теперь с нами будет?”.

Через несколько дней начали выселять немцев. В то время Елена Петровна жила у матери своей подруги. Когда женщину депортировали, Елена Петровна осталась одна в ее доме, а позже взяла к себе брата (потом его забрали в армию) и сестру.

“Было страшно, — с ужасом вспоминала Елена Петровна. — Дома пустые, по улице бродят голодные собаки, куры, коровы не доены. На всей улице, кроме нас, никого не осталось”. Соседки Елены Петровны, уезжая, просили присматривать за их домами, поливать цветы. Некоторые принесли ей дорогие для них вещи: редактор газеты Даннекер попросил сохранить для него кресло и два стула (позже Елена Петровна нашла на них надпись “Раушенбах” и предположила, что они принадлежали когда-то этой семье), а хозяйка Елены Петровны оставила ей большое резное зеркало. Эти вещи Елена Петровна хранит до сих пор, хотя понимает, что хозяева за ними уже не приедут. А тогда люди были уверены, что это недоразумение и что скоро они вернутся домой.

Немецкие семьи усадили на подводы и отвезли на берег Волги. Там они в течение двух недель ждали, когда починят баржу. Вернуться домой им уже не разрешили.

Работать в редакции стало некому. Через две недели к Елене Петровне, хранившей у себя ключ от редакции, пришел солдат и велел отвести его туда. В редакции Елена Петровна попыталась ввести его в курс дела, рассказать об издательской работе, но ее грубо оборвали и предложили: или останешься работать уборщицей, или уволишься по собственному желанию. Расплакавшись, Елена

Петровна написала заявление об уходе. И снова поиски работы. Она устроилась статисткой. Ее работа заключалась в

следующем: ходить по базарам, узнавать цены и высчитывать прожиточный минимум. Но шла война, наступила голодная зима 1941 года, и, кроме семечек, на базаре ничем не торговали. А значит, не было и работы. “Чтобы согреться на работе, приходилось

бегать вокруг столов. Получали паек: 400 грамм хлеба, селедку, соленый огурец”. Весной 1942 года Елена Петровна уходит работать в только что открывшийся госпиталь. До войны здесь располагался педагогический техникум. Работала она на должности эвакуатора: принимала раненых, но при этом приходилось делать и многое другое, так как рабочих рук не хватало. В конце сентября 1942 года приступили к эвакуации последних раненых в Куйбышев, а тяжелобольных перевозили в больницу.

(Немного об истории этого здания. До революции оно принадлежало семье Сабельфельд. Затем здание отдали под родильный дом, где родилась младшая сестра Елены Петровны Елизавета. Во время Великой Отечественной войны, как мы уже

знаем, здесь располагалась больница, где и лежала с воспалением почек наша собеседница. Позже тут была детская больница, в которой лечилась уже племянница Елена Петровны. И наконец, с семидесятых годов и до сегодняшнего дня в этом здании

находится ЗАГС, в котором теперь зарегистрировалась внучатая племянница Елены Петровны. Интересно оказалось проследить, (как история дома переплетается с историей семьи. Но вернемся к Елене Петровне.)

После эвакуации всех раненых Елена Петровна в очередной раз осталась без работы. Без трудовой книжки ее взяли в какой-то цех на заточку снарядов. Один раз объяснили, несколько раз показали и — вперед. Заготовки для снарядов весили до 8-ми кг, руки стирали до мяса, “но что не сделаешь для победы Родины!”. Елена Петровна первой приноровилась работать одновременно на трех станках, ее прозвали “многостаночницей”.

Но, кроме работы, голода и холода, были еще и танцы — единственная отдушина в то время. Танцевальная площадка располагалась под открытым небом (там сейчас находится почта), духовой оркестр играл мелодии старого вальса и входившие тогда в моду танго и фокстрот. В городе также был клуб, которой располагался в здании бывшей лютеранской церкви. Здесь тоже устраивали танцы, проводили праздники. Но

люди старшего поколения осуждали это — они считали грехом веселиться в храме Божием. После войны (и уже до самой пенсии) Елена Петровна работала секретарем директора на том же заводе....